27.08.2017Двор Фонтанного дома. Южный флигель.
ЛестницаПо лестнице поднимаемся на третий этаж.
Люстра с лестничной площадки попадает в тридцать девятую дюжину люстр и паникадил.
Дверь в квартиру № 44.
На двери латунная табличка с именем Николая Николаевича Пунина, искусствоведа, историка искусства, художественного критика. С августа 1922 года эта квартира стала его служебным жильем. С октября того же года здесь, по выражению дочери Н. Пунина Ирины, «постепенно» поселилась Ахматова. Также постепенно квартира стала коммунальной.
Прежде чем мы войдем, несколько замечаний.На всякий случай напомню, что наша экскурсия будет не литературно-поэтической, а мебельной. И пройдет она по квартире для Питера типичной, коммунальной, что всколыхнуло во мне (и моей матушке) кое-какие воспоминания о другой коммуналке, в которой мы часто в прошлой жизни бывали.А вот музей здесь получился нетипичный: пространственное членение квартиры на комнаты почти строго совпадает с временны́м членением экспозиции и жизни. Связано это с тем, в разные периоды жизни Ахматова ютилась в разных комнатах.
Прихожая
У входа — гнутая напольная вешалка и высокое трюмо со столиком-консолью. На столике — керосиновая лампа.
У печи круглый гнутый табурет.
Настенный телефон. Его номер шестизначный — Ж 2-12-40. В коммунальных квартирах по телефону разговаривали стоя и часто записи делали прямо на обоях (вспоминаются «Покровские ворота»). Здесь же под телефоном небольшая полочка на Г-образной подпорке.
Дамская сумочка, шляпки — вряд ли они висели бы на настенной вешалке в общем коридоре коммунальной квартиры. Но вот пальто Николая Пунина так и осталось висеть после третьего ареста его владельца в 1949 году. Пунин был отправлен под Воркуту, в 1953 году умер в лагерной больнице и был похоронен в безымянной могиле.
Дорожный сундук в деревянной оплетке, саквояжи.
Кухня
Глухой трехдверный буфет, виден краешек кухонного стола.Дровяная плита с многочисленной кухонной утварью. Вообще, назначение каждого предмета отлично прокомментировала моя матушка, когда я сбросил ей эти фотографии в ВК.
С ее же слов, черный квадрат на стене над плитой — это отверстие, в которое вставлялась труба разожженного самовара.
- Два табурета, тумбочка под самовар.
Называю этот предмет мебели именно тумбочкой, а не самоварным столиком: у каменной столешницы нет характерного для самоварных столиков полукруглого выступа для посуды, которую ставят под самоварный носик.На табурете керосинка, на полу бидон для керосина и воронка.
Настенные полки.
На верхней, в самом углу, стоит печка «Чудо» (в простонародье чудо-печка). Моя матушка считает, что это гениальное изобретение советской кухонной промышленности вошло в обиход уже после войны.
Тумбочка. Чугунная раковина с чугунными же коленом и фановой трубой. Медный кран.
- Коридор
Вид на Лёвин «тупичок», то есть на закуток, в котором обитал сын Ахматовой Лев Гумилев.Вообще, длинный коридор — обязательный атрибут большой коммунальной квартиры. Так, общая длина двух рукавов Г-образного коридора в коммунальной квартире № 3 дома № 17 по улице Желябова, в котором жила моя бабушка, составляла в общей сложности не менее 35–40 метров, насколько я помню.Вид в обратную сторону: со стороны «тупичка» — на кухню. Антресоли.
Сундук, чемоданы. Черная тарелка радио на кухонном буфете.
«Тупичок» Льва Гумилева. 1930-е годы
В 1929 году сын Ахматовой Лев Гумилев приехал в Ленинград (ранее он жил у бабушки в Бежецке). Угол, в котором его поселили, Анна Андреевна называла «тупичком». 17-летний Лев называл это место иначе — коридор. Здесь, соорудив себе на сундуке кровать, он жил вплоть до 1935 года, когда его впервые арестовали.
- Еще из мебели — бамбуковая этажерка.
- Кабинет Николая Пунина. 1920-е годы
- На двухтумбовом письменном столе мемориальные вещи Николая Николаевича: настольная лампа, чернильница, статуэтка «Мадонна с младенцем», ручка, футляр для блокнота.
- На вольтеровском кресле на колесиках — портфель Пунина.
Моя матушка вспоминает: «Почти такая же этажерка была до войны у нас, но во время войны ее украли. Обнаружили в соседней квартире».Впервые Анна Ахматова пришла сюда, к Николаю Пунину, человеку, которому суждено было стать ее третьим мужем, 19 октября 1922 года.
Книжный шкаф.
На его левом краю — принадлежавшая Пунину статуя Будды, на правом — фотографические кассеты Пунина. Рядом его фотоаппарат.
Рабочим местом Ахматовой были диван и столик. «Она предпочитала быть в постели… со своими тетрадями, блокнотами, книгами, лежа писала или читала», — вспоминала дочь Пунина Ирина. Ахматова занималась переводами. На нижней полочке столика лежит полный русско-французский словарь.
Шкафчик-витрина хранит ахматовские вещи: веер, круглую шкатулку, стеклянную пудреницу, статуэтку «Анна Ахматова», фигурку мужчины с веером в руке, сумочку типа портмоне. Сумочка, которую Ахматова называла «мифка», была подарена ею в 1913 году М. Л. Лозинскому. А чернильницу в форме улитки в саду Фонтанного дома нашел муж Ирины Пуниной и подарил Ахматовой.
В 1949 году, после третьего ареста Пунина, в его кабинете поселился сотрудник НКВД.
Столовая. 1930-е годы
По цвету стен столовую называли «розовой комнатой». Пожалуй, здесь «коммунальность» запредельная.
За квадратным обеденным столом, покрытым вязаной скатертью, собирались жены Пунина, его Анны: Анна Аренс — бывшая жена, законная, и Анна Ахматова — жена нынешняя, неофициальная.
Здесь же были дочь и мачеха Пунина, а также его тесть.
В невысокой горке, или витрине, — принадлежавшие Ахматовой заварные чайники, сахарница, чайная чашка.
По обе стороны консольного столика — мемориальная мебель. Слева стул начала XX века. Он с мягкими сиденьем и спинкой. Принадлежал семье Пуниных.
Справа стул середины XIX века. Принадлежал Ахматовой. Он напоминает античный стул-клисмос: его ножки саблевидны,а спинка резная.
Венское кресло. По краю плоского кожаного сиденья прибиты гвоздики.
Необъяснимо, но спереди почаще, сзади и по бокам пореже.
- Комната Ахматовой. 1940 год
- В углу над витриной — принадлежавшая Ахматовой икона Казанской Божьей Матери (XIX век).
В 1938 году Ахматова и Пунин расстались.
Ахматова переселилась в соседнюю комнату и больше не выходила к общему столу.Бывшая детская. Здесь Ахматова прожила до отъезда в эвакуацию в сентябре 1941 года. Как пишут, жила замкнуто, но «была окружена заботой друга — Владимира Георгиевича Гаршина».
В витрине — мемориальные ахматовские вещи: статуэтка «Анна Ахматова» работы Н. Я. Данько, Е. Я. Данько (1924 г.), флакон рубинового стекла (начало XX в.), шкатулка.Шкатулку из Африки в подарок Ахматовой привез Николай Гумилев.
Когда их сын Лев Гумилев был арестован и отправлен в лагерь, Ахматова складывала в шкатулку квитанции об отправке ему посылок. После возвращения сына Ахматова подарила шкатулку ему.Металлический поднос с росписью (XIX в.) принадлежал семье Пуниных.
Стоящий на полу чемодан Ахматова купила для поездки в 1936 году в Воронеж к сосланному туда Мандельштаму. Этот чемоданчик она называла «магедан» с намеком на возможный выход из квартиры с вещами.
Зеркало (конец XIX в.) принадлежало Ахматовой.
Итальянский резной сундук (XVIII в.), или креденца (как указано в музейном путеводителе, что неправильно), или — правильнее — кассоне. Ахматова получила его от своей подруги Ольги Глебовой-Судейкиной, которая покинула Россию в 1924 году. До конца жизни Ахматова хранила в нем свой архив, называя «сундуком флорентийской невесты».
Почему употребление названия «креденца» неверно? Итальянское слово «креденца» обозначает предмет мебели для хранения. Да, по форме и размерам креденца может походить на сундук, но будет отличаться от него способом открывания. У креденцы — фронтальные распашные дверки или (в современных моделях) дверки-купе. У сундука же открывающаяся верхняя крышка.
Его разновидность — это сундук-кассоне, то есть итальянский свадебный сундук, появившийся в эпоху Возрождения, часто богато украшенный инкрустацией или резьбой. Так что ахматовский «сундук флорентийской невесты» — это как раз кассоне, а не креденца.
Прекрасные образцы сундуков-кассоне можно увидеть в Приоратском дворце в Гатчине и в Мирском замке в Белоруссии.
Ваза в форме рога (конец XIX — начало XX века) тоже ранее принадлежала Ольге Глебовой-Судейкиной, а затем перешла к Ахматовой.
Низкая широкая тахта, аккуратный секретер. В этой комнате Ахматова вела работу над «Реквиемом»: писала — и только самые близкие друзья, среди которых был Владимир Гаршин, заучивали написанное наизусть, затем рукописи сжигали.
Стоящая на секретере китайская пепельница XIX века принадлежала Ахматовой.Осенью 1941 года, после отъезда Ахматовой в ташкентскую эвакуацию, в ее комнату вселили бухгалтера из Управления по охране памятников искусства. Как и все в блокадном городе, он замерзал и голодал. Спасаясь от холода, он сжег ахматовскую мебель и все ее книги.
Комната Ахматовой. 1945 год
В конце мая 1944 года Ахматова в числе первых вернулась из эвакуации в Ленинград. В октябре, то есть пять месяцев спустя, получила на эту комнату ордер. В ноябре 1945 года, после семи лет разлуки с матерью (сначала из-за тюрьмы и лагеря, затем из-за войны), сюда вернулся Лев Гумилев.
До следующего ареста он прожил здесь четыре года.В ноябре 1945-го Ахматову посетил «знаток и почитатель русской поэзии, в то время секретарь Британского посольства, а в будущем философ и историк идей ХХ века» Исайя Берлин.
По его словам, «комната была обставлена очень скупо, по-видимому почти все, что в ней стояло раньше, исчезло во время блокады».
В углу, за печью и рококошным креслицем, изголовье простой узкой металлической кровати.
На зеркальном полотне трюмо воспроизведены фотографии Ахматовой и родных и близких ей людей: Николая и Льва Гумилевых, Николая Пунина, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака, Марины Цветаевой, Ольги Глебовой-Судейкиной.
В шкафчике хранятся принадлежавшие Ахматовой вещи: подсвечники (XIX в.), ручка (начало XX в.), портсигар (первая половина XX в.), бусы, пресс из горного хрусталя, гребень, статуэтка «Олень» (1920–1930-е гг.). Гребень был привезен Н. С. Гумилевым из африканской экспедиции в подарок Ахматовой в 1910-е гг. Статуэтку подарил Пунин.
На стуле — длинная шаль, ставшая частью образа Ахматовой. На ломберном столике лежат принадлежавшие Ахматовой бювар для бумаг (XIX в.) и выполненные по эскизам Ольги Глебовой-Судейкиной чашка с блюдцем (конец 1910-х — начало 1920-х гг.). Здесь же книги Ахматовой с посвящением Исайе Берлину.
Встречу с Берлином Ахматовой не простили. Вскоре в потолке комнаты установили прослушивающее устройство.
В августе 1946 года вышло знаменитое постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», направленное против Ахматовой и Зощенко. Ахматову исключили из Союза писателей, лишили продовольственных карточек.
В 1949-м были вновь арестованы Лев Гумилев и Николай Пунин.
Люстрой ахматовской комнаты завершу тридцать девятую дюжину люстр и паникадил.
В 1952 году Ахматова была вынуждена покинуть Фонтанный дом. Вся пунинская квартира была отдана под нужды Научно-исследовательского Арктического института.
Музей Ахматовой в Фонтанном доме
|
Кто не знает — фонтанный дом — это дворец графа Шереметева, построенный в 1712 году.Советская власть нагородила коммуналок даже во дворце, и в одной из них довелось проживать Анне Андреевне. Я люблю коммуналки и поэзию, и фотографий дворца вывешивать не буду. А коммуналки будет много!В Петербурге проводятся экскурсии по действующим коммуналкам, а в музее Ахматовой все это можно увидеть за другие деньги и в полном объеме.
После прихожей сразу начинается кухня,ведущая в широкий коридор.
Страшно подумать, что на таких вот агрегатах готовила еще моя бабушка!(Но нигде не пишется, что Анна Андреевна подходила к этому устройству.Судя по воспоминаниям современников, она теме питания не уделяла большого внимания.Она была выше этого.)
Трудно представить поэта, моющего посуду в такой допотопной раковине,стирающей тряпье в корыте…
Это банки с химреактивами Пунина — супруга Ахматовой. Он увлекался фотографиейи, благодаря ему, мы можем увидеть фото Анны Андреевны и многих других известных людей той эпохи.Их коммунальная жизнь складывалась не просто: на той же площади проживала первая жена Пунина и его маленькая дочка.Потом к ним в к ним подселился сын Ахматовой — будущий знаменитый ученый.Жить ему приходилось в коридоре.
Вот эта географическая инсталляция в деревянном чемодане, как раз посвящена Льву Николаевичу Гумилеву. Все вещи из их семьи, подлинные.
Еще один фрагмент коридора с вещами, принадлежавшими семье Пунина и Ахматовой.
Репродуктор «тарелка», работавший в Ленинграде все годы войны.В блокаду его не выключали целыми сутками, он отбивал звук метронома,и бывало, что в квартире все умирали от голода, и только траурно, как механическое сердце, звучал метроном…Нынче в комнатах Ахматовой посвящена вся экспозиция,но при ее жизни ей принадлежало там совсем немного — кровать,сундук, столик.Много вещей в экспозиции — из гумилевского дома,тех, что он привез из Японии.Вот этот веселый фонарик в Японии траурный:От ужасов блокады поэта избавил Владимир Гаршин — главный патологоанатом Ленинграда, он создал возможность, благодаря которой, Ахматова уехала в эвакуацию в Ташкент.Они собирались пожениться, но после войны доктор изменил свое решение -ужасы блокады изменили разум врача, повлияли на его душевное состояние.(Если кого-то заинтересует эта история, могу прислать ссылку.)…А человек, который для меняТеперь никто, а был моей заботойИ утешеньем самых горьких лет, —Уже бредет как призрак по окраинам,По закоулкам и задворкам жизни,Тяжелый, одурманенный безумьем,С оскалом волчьим… Боже, Боже, Боже!Как пред тобой я тяжко согрешила!Оставь мне жалость хоть…Венецианский сундук, принадлежавший Ольге Глебовой-Судейкиной,одной из знаменитых красавиц Серебряного века, танцовщице и близкой подруге Ахматовой.Глебова-Судейкина делала кукол, вот этот прелестный арлекин — ее работа.В той же комнате. Секретер, в нем выдвинута полочка.Под стеклом — стихотворение, посвященное В.Гаршину и его фотография.Люстра в той же комнате.Скромная тахта Анны Андреевны.Вазочка Глебовой-Судейкиной и куколки ее работы.Следующая комната.Этюд Анны Андреевны на кушеткеЧернильница, однако!Напоследок запощу несколько кусков обоев времен Анны Андреевны:Раннее фото Ахматовой — сфинкс.Музейные коты
|
В москве открылся "московский дом ахматовой": что там можно увидеть
В доме антикварной книги «В Никитском» появилось мемориальное пространство, посвященное Анне Ахматовой. Экспозиция открылась 21 февраля. Что там будет – рассказывает куратор проекта, искусствовед и коллекционер Анатолий Гостев.
Фотохроника ТАСС
Официального адреса у Анны Ахматовой в Москве никогда не было, но каждый раз, приезжая сюда, она останавливалась в одном и том же доме, у своих друзей Виктора Ардова и Нины Ольшевской, и их сыновей – мультипликатора Бориса Ардова, писателя протоиерея Михаила Ардова и актера Алексея Баталова.
Идея создать в Москве музей, посвященный великой поэтессе, давно витала в воздухе, и лучшего места для этого, чем квартира Ардовых, не найти. Но квартира эта до сих пор остается жилой, и превратить ее в публичное пространство не представлялось возможным.
Решение проблемы пришло само, когда Отец Михаил Ардов привез семейные реликвии на реставрацию в дом антикварной книги в Никитском переулке.
Вместе с основателем аукционного дома «В Никитском» Николаем Шутовым и коллекционером Анатолием Гостевым им удалось воссоздать модель ахматовских комнат и превратить их в музейное пространство.
Анатолий Гостев, куратор проекта:
Агентство «Москва»/Зыков Кирилл
«Сам по себе образ музея, мемориального пространства «Московский дом Анны Ахматовой», – это реконструкция, притом достаточно условная. Практически театральная декорация на подлинных материалах, связанных с Ахматовой в доме Ардовых.
Речь идет о детской, комнате Алексея Баталова, в которой жила Ахматова, когда приезжала в Москву, и гостиной, где собирался весь литературный цвет XX века. Объединяют эти два интерьера силуэты-портреты поэтов XX века работы Елизаветы Кругликовой, 1920 года.
Интересно, что в совокупности эти портреты являются иллюстрацией к «Поэме без героя» Ахматовой, которая создавалась, комментировалась и дополнялась именно в доме на Ордынке».
Основные экспонаты
Прежде всего, это «Его величество» стол, за которым работала Анна Андреевна Ахматова, будучи в Москве. Он стоял в комнате совсем еще юного Баталова, который спал в гостиной в те дни, когда в доме находилась знаменитая поэтесса. Что только на этом столе ни написано! Редакция «Реквиема», редакция «Поэмы без героя», все переводы, над которыми Ахматова работала в Москве.
Это переводы с корейского, с японского и татарского. Дело в том, что Ахматову практически не печатали после постановления о журнале «Красная звезда» и она в основном работала с переводами. Только в конце 50-х годов ей позволили издавать части «Поэмы без героя». И появились первые ахматовские сборники.
Именно на этом столе составлялись автобиографические тетрадочки, которые Ахматова вела от руки и сама же сшивала.
Фото предоставлено пресс-службой музея
На столе – чернильница. Ахматова пользовалась только автоматической ручкой со стальным перышком. И она работала с этой чернильницей все годы, пока жила на Ордынке. Здесь же стоит французский будильник из комнаты Баталова. Здесь же – евангелие из библиотеки Ардовых, которое читала Ахматова.
Оно поступило к нам как совершенно уникальная духовная ценность. Помимо него у нас порядка двухсот томов из библиотеки Ардовых, в том числе и книги, подаренные Ахматовой, и очень интересный архивный материал с домашними записками и газетами.
Буквально из каждой вещи, которые представлены в нашем «Доме Ахматовой», можно было сделать мемориальный музей.
Фото предоставлено пресс-службой музея
Нина Попова, директор музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме
«Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме приветствует любое начинание, связанное с сохранением памяти о нашей патронессе. Тем более, что с Москвой в биографии и творчестве Ахматовой связано очень многое.
Необычно, что экспозиция, посвященная поэту, появится не как филиал московского Литературного музея, в собрании которого хранятся многие ценные материалы, посвященные Ахматовой.
Однако и негосударственный музей поэта вызывает у нас интерес и симпатию»
Фото предоставлено пресс-службой музея
В гостиной на стене висят две литографии французского мастера Буальи из подлинной гостиной, овальное зеркало в ореховой оправе, диван и два кресла, в которых сидели гости Ахматовой и Ардовых.
И знаменитый стол из гостиной, про который Ахматова писала «Из-под пестрой скатерти не видать стола, я стихам не матерью, мачехой была». Так вот за эти столом сидели Зощенко, Пастернак, Райкин, Шостакович. И рядом со столом, сбоку, стоит пишущая машинка.
Сама Анна Андреевна машинкой не пользовалась, на ней Лидия Корнеевна Чуковская и Михаил Ардов (теперь уже Отец Михаил) перепечатывали стихи с ахматовских рукописей.
Фото предоставлено пресс-службой музея
В планах кураторов «Московского дома Ахматовой» – проведение литературных вечеров и творческих встреч с актерами, поэтами и писателями.
«У нас большие планы на это пространство: мы хотим, чтобы музей жил, собирал неравнодушных к поэзии людей, хотим возродить «ахматовку», – добавил Анатолий Гостев.
«В наших планах – ежемесячное проведение мероприятий, посвященных Анне Андреевне, создание премии имени Анны Ахматовой для начинающих поэтов, выпуск «Ахматовского ежегодника», поэтические и литературные вечера, а также многое другое».
Где: Аукционный дом «В Никитском», Никитский переулок, дом 4А, стр.1
Время работы: с 10:00 до 20:00, понедельник – выходной день
Посещение бесплатное, по предварительной записи по телефону или на сайте музея..
По улице Ахматовской. Первый в нашей стране музей поэтессы был создан энтузиастом-одиночкой
17.03.2021 18:32:00
 |
| Коллекция Сергея Умникова стала основой экспозиции в Царскосельской гимназии искусств имени Анны Андреевны Ахматовой. Фото из архива «Царскосельской газеты», г. Пушкин (СПб) |
Возможности сарафанного радио в советские времена были удивительные. К Сергею Умникову в город Пушкин сначала приезжали из Ленинграда, потом потянулся народ из разных городов большой страны, позже – из Америки, Франции, Англии… В однокомнатной квартирке бывали Лев Гумилев, известные литераторы, ученые-филологи. Его навещал поэт Михаил Дудин… Улица Вокзальная, дом 25 – этот адрес звучал как пароль для всех, кому интересно услышать новое об Анне Ахматовой, ее творчестве, поговорить о любимых строчках и погрузиться в атмосферу Серебряного века.
«Мои первые воспоминания – царскосельские». Так написала когда-то Анна Андреевна.
Чередовались эпохи, менялись названия городка, с которым она была связана в течение всей жизни: Царское Село, Детское Село, Пушкин… Неизменным оставалось одно – ее любовь к этим местам: «Полстолетья прошло… Щедро взыскана дивной судьбою,/ Я в беспамятстве дней забывала теченье годов,/ – И туда не вернусь! Но возьму и за Лету с собою/ Очертанья моих царскосельских садов». Сюда родители привезли Анну еще ребенком. В Царском Селе поэтесса училась в Мариинской женской гимназии. Здесь жил и работал Иннокентий Анненский, человек, которого она считала главным учителем в поэзии. А еще это «отечество» Пушкина, которое как бы соединяло Анну Ахматову с любимым Александром Сергеевичем. В Царском Селе в 1903 году она познакомилась с учеником Николаевской мужской классической гимназии Николаем Гумилевым, и этот факт, конечно, считается судьбоносным в биографии двух поэтов. Стихи первого сборника стихотворений «Вечер» – тоже Царское Село. И вот как совпало (случайно или нет?), что первый в нашей стране музей Анны Ахматовой открылся в первую годовщину ее ухода из жизни, в марте 1967 года, именно в том городе, который «царскосельская веселая грешница» называла своей духовной родиной. Это был, конечно, не официальный музей с экспозицией, витринами, стендами, экскурсоводами и прочими академическими атрибутами. В своем более чем скромном жилище Сергей Умников, как его называли – «народный ахматовед», создал своеобразный штаб, центр, куда стремились попасть те, кто предан «златоустой Анне всея Руси». Как ни старалось государство в разные времена затаптывать имя Ахматовой, не в его власти было запретить ее любить. И «народная тропа» вела в Пушкин на улицу Вокзальную новых и новых людей всех возрастов, разных убеждений и вероисповедания.
А у Сергея Умникова началось все очень давно – еще в 1924 году. Однажды 22-летний студент Петроградского сельскохозяйственного института катался на велосипеде по Александровскому парку. Присел на скамейку отдохнуть, увидел в руках сидящей рядом девушки книжку, спросил, что читает. «Ахматову!» – услышал ответ.
Признался, что это имя ему незнакомо. Как писал в своих воспоминаниях Сергей Умников, «последовало возмущенное: «А кого из поэтов вы вообще знаете?» Я ответил: «Есенина знаю и люблю». Это ее немного примирило со мной, завязался разговор, в результате чего ко мне и перешла книга стихов Ахматовой.
Это были «Четки» берлинского издания 1920 года».
Сборник стихотворений решил все! Он, к слову, стал первым экспонатом в будущей ахматовской коллекции. А через некоторое время Умникову довелось встретиться с поэтессой.
Он вспоминал, как «осенью 1926 года мой единственный в мире друг Анатолий Николаевич Мельников (погиб смертью героя в Великую Отечественную войну) предложил мне пойти к Ахматовой, чтобы просить ее выступить с чтением своих стихов в нашем студенческом клубе…
Здесь выступали Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Вячеслав Шишков, Алексей Толстой и многие другие. Поэтому нам казалось, что согласится и Анна Андреевна. Анатолий знал, что Ахматова живет в полуциркуле Екатерининского дворца. Анна Андреевна приняла нас довольно любезно. Поздоровалась, подав руку.
Но я не могу, как Расул Гамзатов, похвастать, что «трепетно при встречах я царственную руку целовал», потому что мы просто не умели этого делать – в нашей среде это не было принято. Любезность Ахматовой была, однако, как-то сдержанна. Перед нами была «королева».
А когда мы сказали ей о своей просьбе, она категорически отказалась: «Не просите!» Было ясно, что дальнейшие просьбы недопустимы. На обратном пути мы назвали ее гордячкой. Много позднее я узнал, что с незнакомыми людьми Анна Андреевна, как правило, вела себя «неприступно-величаво»… Других встреч с Ахматовой у меня не было.
Лишь много позднее я осознал, какой счастливый случай – встречу с Ахматовой – подарила мне судьба и как плохо я им воспользовался». Сергей Умников много раз потом пытался вспомнить подробности того короткого разговора и сетовал, что ему больше запомнилась стоящая в комнате клетка с диковинным попугаем.
Тогда, в молодости, он всем сердцем полюбил сначала стихи, потом саму личность Анны Андреевны. Но о том, чтобы собирать реликвии или создавать музей, мысли еще не было. Получив диплом, Сергей Дмитриевич остался преподавать в сельскохозяйственном институте на кафедре общего земледелия. Прошел две войны – Советско-финскую и Великую Отечественную.
Возвратился на кафедру, защитил кандидатскую, читал лекции, писал, издавал научные труды. А когда в начале 60-х вышел на пенсию, то решил, что пришло время заниматься тем, о чем мечталось всю жизнь. И начал собирать коллекцию «всё об Ахматовой». Вел гигантскую переписку, ездил к коллекционерам, исследователям ее творчества, часами сидел в библиотеках.
Как он говорил, «рад всякому пустяку об Анне Андреевне, а иной пустяк – совсем не пустяк!» Он иногда называл свою квартиру музеем-свалкой, потому что экспонаты занимали все пространство.
Папки с материалами лежали даже на газовой плите! Ранние издания стихов Ахматовой, ее малоизвестные автографы, воспоминания современников, переводы произведений на разные языки, огромный архив фотографий, портреты, альбомы с экслибрисами плюс самодельные тематические альбомы с газетными вырезками, разбитые почти на 50 тем – «К истории музея», «Картотека имен, связанных с Анной Андреевной Ахматовой», «Родословная Ахматовой», «Афоризмы Ахматовой». Как писал Корней Чуковский об Анне Ахматовой, «она была совершенно лишена чувства собственности. Не любила и не хранила вещей, расставалась с ними удивительно легко». Что-то оказалось у Сергея Умникова – это были его жемчужины. Красивый пояс от платья Ахматовой – подарок коллекционера из Тамбова (ему пояс достался от семьи Ардовых), туфли поэтессы – их подарил музею племянник Ирины Пуниной. Гипсовый слепок с руки Ахматовой с длинными, тонкими пальцами передала Фаина Раневская.
На основе воспоминаний, писем Анны Ахматовой Сергею Дмитриевичу удалось составить наиболее полный список адресов, связанных с поэтессой. Он организовывал экскурсии по Пушкину «Мой городок» (видимо, название связано с ахматовскими строками «Мой городок игрушечный сожгли,/ И в прошлое мне больше нет лазейки…»).
Попасть на такую экскурсию считалось счастьем: «народный ахматовед» показывал почти 70 памятных мест. И о каждом мог рассказывать часами… Начиналось это путешествие в прошлое от железнодорожного вокзала по улице Широкой. Здесь был дом, где поселились родители Анны, приехав в Царское Село. В 1919-м он сгорел, как говорила Анна Андреевна, от «белой бомбы».
Шли по Безымянному переулку, к больнице имени Николая Семашко, где когда-то лежала больная Ахматова, к бывшей ратуше, Дому культуры, где в июне 1944-го Анна Андреевна выступала на митинге в честь дня рождения Пушкина. Экскурсия шла четыре часа. И все это время звучали стихи – их Сергей Дмитриевич тоже мог читать часами.
Умников проводил выставки, выступал в школах, библиотеках, его слушали сотрудники Пушкинского дома, Общества книголюбов и других организаций Пушкина и Ленинграда. Обычно выступления он начинал cо строк:
- Наш путь на земле скоротечен,
- И тесен назначенный круг.
- А он неизменен и вечен
- Поэта неведомый друг.
В Пушкине родился самодеятельный клуб «Бродячая муза» – своеобразные «ахматовские чтения», где звучали не только стихи или доклады о творчестве и биографии Ахматовой. Выступали музыканты, певцы. На свои средства Сергей Дмитриевич издал «Краткую Ахматовскую энциклопедию. От А до Я тысяча слов – кратких справок».
«Мне очень повезло, что я был знаком с Сергеем Дмитриевичем, человеком энциклопедических знаний, о которых говорят: у него было то, что мы потеряли в 1917 году, – рассказал доцент Петербургского государственного университета промышленных технологий и дизайна, кандидат культурологии Вадим Высоцкий.
– Тогда, студент Ленинградского государственного педагогического института имени Герцена, я первый раз оказался у него в квартире в 1979 году. Как раз в тот день, когда исполнилось 90 лет со дня рождения Анны Ахматовой… В то время еще не все произведения Анны Андреевны были опубликованы. От Сергея Умникова впервые услышал о «Реквиеме».
У него было огромное количество ценных материалов, которые вышли в свет только с началом перестройки. Эти неизвестные документы эпохи через призму одного человека как бы соединяли всех нас с прошлым». В 1996-м почетному гражданину Пушкина Умникову исполнилось 94 года. «Поэта неведомый друг» еще был полон сил. Но очень переживал, что станет с коллекцией в будущем.
И было решено передать ее в дар городу. Так в Царскосельской гимназии искусств имени Анны Ахматовой (в этом здании располагалась гимназия, где училась Анна Андреевна) в 1996-м открылась экспозиция «Первый музей Анны Ахматовой. Коллекция Сергея Умникова». Через два года более 6 тыс. экспонатов передали в фонд гимназии полностью. В августе 1998-го Сергея Дмитриевича не стало.
А экспозиция осталась. С годами ее расширили. Сейчас она носит название «Анна Ахматова. Царское Село». В музей может приехать каждый. Открывается экспозиция иконой Божьей Матери, которую в 1907-м подарил Анне влюбленный в нее Гумилев. С ней Анна Андреевна не расставалась никогда.
…А улица Вокзальная во многом благодаря стараниям Сергея Умникова переименована в улицу Ахматовскую.
Санкт-Петербург
Загрузка...
